Последние 7 месяцев жизни были начисто стерты из его памяти. Его заключительным воспоминанием был звук захлопывающейся двери автомобиля, на котором его привезли туда, куда он велел. Японец долго пробирался через парк, который раньше он знал вдоль и поперек, а пальцы одновременно писали сообщение: "Я вышел, я больше не болен. Встреть меня." Следом шла смс с адресом.

Вокруг создался будто вакуум, а листва на кронах уж позеленевших деревьев двигалась словно в замедленной съемке, стоило только телефону издать звук означающий то, что сообщение отправлено.
Его увезли в начале ноября. Сейчас же - июнь. Тепло, даже немного душно, сыро. Тачикава не останавливался, шел медленно, сил было не то чтобы очень много. С каждым шагом он приближался к воде. Ветра почти не было, а солнце светило с какой-то неимоверной силой.

Нао поднял голову к свету и глубоко вдохнул. Впрочем, глаза его ничего  сильно не хотели.  Он  встал так, что свет падал ему прямо на лицо. Оно не то чтобы изменилось, оно потеряло какую-либо искру, эмоции. Тачикава старший был похож на человека, безмерно страдающего от неизлечимой  болезни, от которой, как ему сказал его врач, он излечился. Он рассеянно огляделся и запустил ладонь в сумку, висевшую через плечо, он представил себе будто откопал  несколько  старых писем, которые он бы незамедлительно  прочел, присев  на корточки, но увы в сумке пусто, остался только сотовый, который уже вот как 7 месяцев не звонил.  "Странно",-  подумал  он  - "куда мне идти?".

Они с братом и друзьями так и не общались, после того, как Наоки сдали в лечебницу для зависимых. Брат был так обижен, "Он еще помнит меня?" Иногда японец сомневался, что это его тело и, что он на своем "месте". Может стоило стать кем-то вроде банковского клерка или рабочего?

Вдали пронеслась машина скорой, звук сирены был слышен даже у реченки окруженной деревьями. Это невольно вызывало воспоминания о том жутком времени. Стабильно в девять  вечера ему кололи демерол. Никакого  эффекта. Как правило, наихудшим во время ломки считается третий день. По прошествии ночи, на четвертый, ломка постепенно спадает.  На всей поверхности  тела бушует холодное пламя, словно кожа превратилась в сплошной муравейник, а под ней копошатся его обитатели. Японец всегда думал, что даже самую страшную боль можно "отделить" от себя, избежать ее, но только не отходняк. Только за пару дней в той больнице он потерял около 5ти килограмм. Сейчас он выглядел лучше, но все же не так как прежде.

После лечения первое время чувствуешь себя прекрасно: ощущаешь вкус, чувствуешь голод, а иногда и похоть. Картинка становится четче, краски насыщеннее, а потом это все начинает надоедать. Так Нао говорил его больничный "друг", который бывал там уже не первый раз. Тачикава видимо был пока что в стадии хорошего самочувствия, последний месяц он даже ел.

Время бежало неумолимо, думал, что прошло около получаса, прошло 2. Он сам не помнил как уже сидел на траве, небо понемногу темнело, а Наоки так и смотрел в одну точку. Он забыл, что отправил сообщение, он и адрес свой с трудом мог сейчас вспомнить. Его стерли и запись началась заново. Остались чувства привязанности к брату, который был пожалуй единственным по кому Нао реально скучал сидя в маленькой комнатке с едва открывающимся окном. Телефон в сумке издал тихий звук и выключился. Забыл зарядить. Ничего.

Голова начинала гудеть, он слишком сильно просидел на траве без движения, картинка медленно расплывалась перед глазами. Он на самом деле забыл о том, что писал брату сообщения, что он вообще что-либо делал. Спросите его что было вчера, он не скажет. Словно забвение накрыло его с головой. Японец неоднократно слышал шаги позади себя, но не предавал им значения. За все то время, что он сидел, пара человек подходили к нему, убедиться, что все в порядке, но ответа не получали, как и любых других признаков жизни.

Ветер дул все сильнее, вечерело, и похолодало заметно. Тачикава сидел в своей хлопковой кофте, что ему выстирала мед сестра (он ее почему-то помнил) за пару дней до уезда, он неторопливо засучил рукава, стало холодно, а он будто хотел почувствовать этот холод, на столько, чтобы пробрало до костей.

Шаги, вновь шаги, все ближе...ближе...БЛИЖЕ, Голова загудела, поворачиваться не было сил. Внезапно стоп. И не успел он моргнуть, как перед ним сидел какой-то парень, жутко знакомый. Да, эта терапия не на шутку разъела мозг Нао. Он был немного шокирован тем, что его так скоропостижно обняли и не отпускали, так крепко. "Мне нужно обнять его..." Руки сомкнулись на спине парня, пальцы, еще более тонкие, чуть сжали ткань одежды брата на спине. " Это наверное Метт, хорошо, что он нашел меня." Наоки не мог обнять младшего брата так же крепко, сил не было. Метью все висел у него на шее, подумать, хрупкий мальчишка толком ничего не весит, а казалось будто что-то не меньше 100 килограмм давило на плечи.
-Спасибо.
На выдохе прошептал Наоки и прикрыл глаза, он снял руки с плеч брата, давая понять, что пора заканчивать объятия. Он словно в космосе был. Однако, в следующую секунду он почувствовал радость, какое-то тепло, от которого он так отвык и казалось он переживает это приятное чувство впервые в жизни.
-Я тоже по тебе скучал...
Японец чуть улыбнулся, вглядываясь в лицо брата, он не замечал ни косметики, ни прически, ни стараний, было фиолетово, даже если бы тот в мешке из под картошки пришел, реакция была бы одна и та же.
Не знал что еще можно сказать. Немного молчал.
-Я вот похудел...а....а ты как тут был?
Он практически год не видел брата. При таких условиях люди бросаются обниматься, расспрашивают все, радуются, смеются...а тут, только лишь легкое ощущение тепла от того, что тот кто ему дорог больше всех сидит напротив.
Нельзя было отрицать того, что Нао подметил про себя, что мальчишка не плакал, он держался, был стойким и не впадал в сантименты от которых, скорее всего, у Тачикавы сейчас заболела бы голова. "Это так странно. Он ждет от меня чего-то. Он обнял меня...а я?" Мужчина, очень медленно, но все же потянулся к брату, касаясь губами его щеки. Сердце чуть схватило, в голове мелькали мысли "Я и забыл, что мы с ним любовники...боже..." Шум в голове становился громче и настойчивее.
-Прости, эта...это...эти таблетки они... им..мне нужно время, чтобы прийти в себя.
Руки начали покрываться мурашками от холода. -Мне можно пойти с тобой домой? Как беспомощный ребенок, он смотрел на своего брата старшеклассника, от которого сейчас зависела его судьба. Скажи ему сейчас, что он живет в этом озере, так Тачикава встанет и зайдет туда. Взгляд такой наивный и одновременно потерянный. Наоки взял Метью, за руку, сплетая их пальцы "Ведь так нужно делать?", благо тот сидел напротив и тянуться не пришлось.